Статья: «Задачи графики». Вклад художников «Мира искусства» в развитие книжной графики России

Для искусства предреволюционного десятилетия характерно непрестанное возрастание роли печатной графики, понимаемой как важнейший вид художественной культуры. Ведущее место в этом процессе оставалось за мастерами «Мира искусства». Впрочем, характер и направленность их поисков в основных, уже достаточно обособившихся видах графики далеко не равнозначны.

Журнальная графика

Можно утверждать, что принципы структуры и организации графического материала в журнальных изданиях были в основных своих чертах найдены еще в предыдущий период: журнал «Мир искусства» оставался своеобразным эталоном при разработке эстетического облика ведущих литературно-художественных журналов (в частности, «Аполлона»), а опыт художников в революционной журналистике 1905—1907 годов определял пути графической ориентации журналов сатирических (в частности, «Сатирикона» и «Нового Сатирикона»). В журнальной графике речь шла по преимуществу лишь о совершенствовании и углублении уже сформировавшихся типов изданий и закономерностей их эстетической структуры. Недаром Бенуа, являясь членом редакции множества журналов и сотрудничая в качестве историка и критика, крайне редко публикует в них рисунки. Его интересы сосредоточены на другом — на так называемых «художественных изданиях».

Книга, как произведение искусства

В истории книжной графики период 1908—1917 годов — время трудных и напряженных поисков, выяснения специфики работы художника книги и уточнения закономерностей ее конструирования и пластического языка. Теория отсутствовала, принципы и методы построения художественного издания не были разработаны; в Академии художеств искусству оформления книги и книжной иллюстрации не обучали.

Точка зрения Бенуа в начале этого периода: книга должна быть произведением искусства; вернейшая дорога к этому — создание «роскошной» книги, богато и виртуозно украшенной и изобилующей иллюстрациями. Каждый элемент оформления рассматривается как самостоятельное произведение графики — и, планируя такие «роскошные издания», как, например, «Царское Село...», Бенуа стремится привлечь к оформлению целый коллектив графиков-профессионалов (Сомов, Добужинский, Лансере, Яремич), поручая каждому изготовление одного из элементов книги: очередной опыт создания «коллективного произведения». Но, подобно случаю с «Сильвией», книги, украшенные коллективно, выглядели «выставкой» отличных, но разных по своим индивидуальностям мастеров: вопрос о художественной целостности издания оказывался второстепенным.

Статья Бенуа «Задачи графики»

Переломным следует считать, пожалуй, 1910 год, когда Бенуа, выступив со статьей «Задачи графики», подвел итоги успехам первого десятилетия XX века в искусстве книги и попытался осмыслить задачи, стоящие перед художниками вводя термин «графика», он блестяще сформулировал цели и проблематику этого самостоятельного вида творчества, как и его отличия от смежных искусств. Исследуя широко развернувшийся процесс оживления графики, он характеризует достижения русской художественной книги в ее мирискусническом варианте и преграды, стоящие на пути дальнейшего развития. Среди важнейших тезисов — борьба против вкусового произвола и субъективных «вольностей», в отличие от станковой живописи недопустимых в книжной графике, где художник «становится в зависимости от другого творчества, и если не обязан всецело подчиниться ему, то во всяком случае не должен забывать о необходимости гармонического сочетания своей работы с той, в которую он призван войти». Таким образом, эстетический приоритет в союзе «писатель — художник» уверенно признается за автором текста. С другой стороны, одна из специфических особенностей «искусства книги» (определение, введенное Бенуа) — в теснейшей связи художника с полиграфией, в их взаимозависимости. Можно смело утверждать, что в тогдашней критике не найти работы, способной соперничать с этой статьей,— по точности анализа и формулировок, по чуткости к специфике иллюстрации и оформлению книги.

Статья оказалась рубежной: она открывала период углубленной профессионализации этой области, дальнейшего обособления и выявления ее специфики как самостоятельного вида художественной культуры. Основной пафос статьи в призыве к созданию произведений, построенных на архитектонике книги, эстетической гармонии и подчиненности всех частей книжного организма.

Этот первый опыт теоретического осмысления проблем книжной графики был предпринят Бенуа во время работы над новыми иллюстрациями к «Пиковой даме» Пушкина (1910). Как же сам он осуществлял на практике «задачи графики»?

Формирование новой русской школы графики. Новые имена: Кадовский, Добужинский, Лансере

Именно в ближайшее пятилетие в России окончательно сформировалась новая теория и школа книжной графики. В статьях Бенуа анализировались едва ли не все важнейшие явления в этой области и рассматривались отдельные аспекты графической проблематики — от рисунка в сатирическом журнале до путей развития детской книги. Среди теоретико-критических работ, восходящих к статье «Задачи графики» как своеобразному «конспекту идей», должны быть выделены как лучшие статьи и книга Н. Э. Радлова. В ряде издательств, всё более серьезное значение придавалось эстетической целостности «художественного издания», его композиции и «архитектуре»; возник строго профессиональный институт художественной редактуры — вслед за Добужинским в этой области должен быть упомянут В. Н. Левитский. Появились такие сложные по замыслу и превосходные книги, как «Горе от ума» с рисунками Кардовского (1912), «Казначейша» Добужинского (1913), «Хаджи-Мурат» Лансере (1912—1914). Когорта ведущих художников книги обогатилась именами графиков-профессионалов Чехонина и Нарбута, Замирайло и Митрохина; все они — пусть в разной степени — связаны с кругом идей и творческой деятельности Бенуа и «старших» мастеров «Мира искусства». Если же верно, что искусство оформления книги сродни зодчеству, то для графического стиля «Мира искусства» узы этого родства особенно ощутимы. Здесь словно отразилась художественная душа города: отзвуки классической архитектуры, рациональная гармония планировки, расчерченность улиц, набережных, площадей, ансамблевая строгость пластических интонаций и ритмов. В этом глубинном смысле (а не только по составу входящих в нее мастеров) графическая школа «Мира искусства» является школой специфически петербургской, а стилевые ее особенности, как и принципы книжной архитектоники, оказываются во многом противостоящими тем, что в эти же годы складываются в Москве. Различие то же, что между «классической» архитектоникой и структурной строгостью петербургского журнала «Аполлон» — и условно «живописным» характером общего облика московского журнала «Золотое руно». При этом решающую роль в самоопределении искусства книги и формировании его как важного вида художественной культуры сыграла, конечно, система организации графического материала, разработанная мастерами петербургской школы. Это было очевидно уже для современников — книга «Мира искусства» теперь с честью выдерживала эстетический экзамен даже на таких крупных экспозициях, как Международная выставка книги и графики в Лейпциге (1914).

Все это, в свою очередь, послужило творческим трамплином к появлению нового — третьего — варианта рисунков Бенуа к «Медному всаднику» (1916).

Читайте также...