НАВИГАЦИЯ
`

Выставка Брака

Я не уверен, что до того дня, когда появится это мое письмо, будет продолжена выставка Брака в галерее Розанбера (№ 21, на той же улице Ла Боэси), но если бы она была еще открыта, то я очень рекомендовал бы посетить и ее. Брак принадлежит к группе Пикассо. Его излюбленной за последние годы, скорее даже единственной формулой является та окрошка форм, которая была изобретена “великим Пабло” и которая является одним из “классических” способов выражения кубизма. Читатель знает мое отношение к этой “grimace de notre temps”. [Гримасе нашего времени (франц.).] Я ее не люблю, и, каюсь, я был бы счастлив, если бы в один прекрасный день узнал, что какая-то специальная катастрофа уничтожила всю подобную продукцию... И все же... я не могу не любоваться красотой, светящейся из картин Брака, и, мало того, мне трудно себе представить, каким иным образом художнику удалось бы выразить свой “идеал”, свое изумительное чувство краски, как не этим, как не коверкая и искажая формы, как не истолчив всякую всячину в ступе и снова склеив получившиеся осколки, обломки и обрывки в произвольном порядке.

В какой пропорции в этом “передовом для вчерашнего дня” (и, несомненно, уродливом) искусстве заключается самовнушение, в какой — подлинная подсказка или изысканная красочная призванность, невозможно определить. Но трудно противиться даже человеку, ненавидящему уродство, юродство и нарочитую гримасу, тому шарму, который излучается из этих произведений, как-то совершенно окутывая зрителя. Пусть погибнут и они в том вожделенном мною ауто-да-фе, плакать о них я бы не стал (без них стало бы “легче жить”, ибо в покоряющем соблазне этих уродств есть нечто мучительное, угнетающее), но какова же сила прельщения подлинного дара, если он оказывается действующим даже вопреки всем требованиям рассудка и совести!

“Гляжу я на тебя, — поется в “Пиковой даме”, — и ненавижу, а наглядеться вдоволь не могу”... Совершенно то же, что Герман чувствует перед портретом графини, ощущаю и я перед иными картинами Брака, а иногда и перед картинами вообще мне ненавистного Пикассо. Впрочем, из двух я предпочитаю именно Брака. Моментами я в нем ощущаю с совершенной ясностью ту же “французскую стихию”, тот же подлинный французский вкус, который так меня трогает и волнует в Шардене, в Дега, в Вюйаре. Какая тайна живопись и вообще какой тайной проникнуто все искусство! Но разве не в этой “таинственности” самое существо и смысл его?

1938 г.


Читайте также...