Читайте также: Бенуа - первый художник-постановщик МХТ
Постановка «Маленьких трагедий» Пушкина. Предчувствие катастрофы
В замысле и художественном строе этого своеобразного триптиха сказалась характерная для Бенуа метафоричность при воплощении собственных переживаний и тягостных размышлений, порожденных действительностью. Взаимоотношения между личностью и обществом приобретают здесь роковую трактовку — от неминуемой гибели гения, не понятого людьми («Моцарт и Сальери») и размышления о кратковременности жизненного успеха, за которым фатально следуют проклятие и гибель победителя («Каменный гость») до образа богатого и веселящегося, но уже обреченного на смерть города («Пир во время чумы»). В этой «трилогии смерти», своими эстетическими корнями восходящей к графической серии 1907 года «Смерть», отразились тяжелые предчувствия художника близкой агонии современного общества, столь настойчиво высказывавшиеся в его критических статьях, а с началом мировой войны превратившиеся в острое ощущение всеобщей катастрофы, грозящей уничтожением мировой цивилизации. В таком восприятии действительности Бенуа не был одинок — достаточно вспомнить трагедийные символы Рериха («Град обреченный») либо утопические призывы Петрова-Водкина («Богоматерь Умиление Злых Сердец»). Иное дело, что он ищет ответы на вечные и коренные («проклятые») вопросы жизни в созданиях классиков и, прежде всего, не только в графике, но и на сцене,— у Пушкина.
В этом смысле постановка «маленьких трагедий» Пушкина — «Моцарт и Сальери», «Каменный гость», «Пир во время чумы» — выглядела творческим манифестом театра, возвращающегося к большой драматургии. Недаром Станиславский подчеркивал принципиальное общественное значение «Пушкинского спектакля», в осуществлении которого участвовал весь руководящий триумвират (1913—1915).
